АНАТОМИЯ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
В эпоху средневековья, пронизанную мистикой, затуманенную дьяволами и прочей нечистой силой, нередко ночью на кладбищах тех городов, где был университет или медицинское учебное заведение, появлялись таинственные фигуры в масках, иногда даже закутанные в простыни для большего сходства с призраками. Эти «призраки» разрывали свежие могилы или же проникали в маленькую кладбищенскую часовню, чтобы украсть тело, которое на следующий день должно было быть предано погребению. Таинственные фигуры появлялись ночью и около тех виселиц, на которых для устрашения других преступников был оставлен какой-нибудь бедняга-грешник. Этими святотатцами, совершавшими страшные дела, чаще всего были студенты-медики, нередко возглавляемые своими профессорами: им необходимы были трупы, чтобы изучать человека и его органы, проверять справедливость утверждений Галена об устройстве человеческого тела.
С точки зрения закона эти приверженцы науки, стремившиеся вырваться из мрака, были похитителями трупов и осквернителями кладбищ. Во многих средневековых летописях сообщается о студентах, наказанных за похищение трупов с виселицы или кладбища. Так обстояло дело почти во всех учебных заведениях. Когда в 1405 г. в Болонье медики установили для себя статут, т. е. образовали самостоятельный медицинский факультет, им пришлось дать присягу избранному ими самими ректору в том, что они будут производить вскрытия или же присутствовать на вскрытиях только таких трупов, которые приобретены честным путем — «bona fide et sine Fraude», как гласила формула, ибо доставка и оплата трупов были обязанностью самих студентов. Цена была предписана: шестнадцать лир за труп мужчины и двадцать за труп женщины.
В Болонье в XV веке анатомия изучалась не в начале курса медицинских наук, как теперь, а только после двухлетнего изучения других медицинских дисциплин. В те времена студент имел право присутствовать лишь два раза на вскрытии трупа мужчины и один раз на вскрытии трупа женщины. При этом на вскрытии могло присутствовать не более двадцати студентов одновременно. Характер изучения анатомии в Болонье весьма интересен не только в медицинском, но и в общем культурно-историческом аспекте.
Болонья как медицинское учебное заведение начала славиться еще столетием раньше благодаря Мондино де Люцци. Этот сын аптекаря в 1290 г., двадцати лет от роду, был удостоен лавров доктора медицины своего родного города. С тех пор он преподавал здесь анатомию.
Мондино де Люцци (1270-1325) руководит вскрытием.
О его деятельности на патологической арене, а впоследствии в качестве практического врача, слава которого проникла до Германии, можно упомянуть лишь мимоходом. Величайшим его деянием было то, что после перерыва более чем в тысячу лет на секционный стол стали вновь класть человеческие трупы. В 1315 г. он вскрыл и совершенно точно исследовал два женских трупа, что позволило ему написать книгу о человеческом теле — анатомию, очень долгое время служившую учебником для многих медиков, черпавших из нее свои знания. Вскоре .папской буллой вскрытие человеческих трупов было вновь запрещено. Всякому осмелившемуся расчленить человека или выварить труп, чтобы получить скелет, угрожало отлучение от церкви. Было замечено, что даже монахи, занимавшиеся медициной, пренебрегли церковными наставлениями о молитве и посте; это случилось и со светскими докторами: поэтому-то вскрытия, рассматриваемые, очевидно, как наиболее опасная область медицины, были запрещены. Сам Мондино говорит, что от исследования некоторых костей он отказался, дабы быть «от греха подальше».
Из анатомов, впоследствии подвизавшихся в Болонье, следует назвать Беренгарио да Карпи, подлинного деятеля эпохи Возрождения, воина и ученого, выдающегося анатома. Он был профессором с 1502 по 1507 г. и мог гордиться тем, что вскрыл более ста трупов. О нем говорили, будто бы он не останавливался даже перед вивисекциями на людях — упрек, который часто делали по адресу анатомов, в большинстве случаев несправедливый. Беренгарио да Карпи был «воинствующим» анатомом — однажды он даже разгромил квартиру своего научного противника. Он проповедовал в Болонье, что анатомия — не книжная наука, а наука наблюдения и ощущения, и что отнюдь недостаточно, если врач в бытность свою студентом присутствовал на одном каком-нибудь вскрытии. Нужно многое повидать и прежде всего самому подержать в руке, только тогда можно претендовать на преподавание анатомии. В дальнейшем в результате настойчивых требований власти преодолели сопротивление людей, выступавших против вскрытий, и в Болонье отпала надобность производить вскрытия втайне, на квартире профессора при охраняемых дверях: преподавание анатомии и демонстрации на трупах могли отныне происходить без всякой опаски и утайки. Сегодня нам кажется странным, что на таких вскрытиях часто присутствовали не медики и что все профессора других факультетов, в том числе юристы и философы, могли приходить на дискуссии, возникавшие после лекций анатома, причем все, конечно, пользовались только латынью. По окончании лекции и диспута профессор сходил с кафедры и показывал — или же заставлял показывать своего демонстратора — то, о чем он говорил в лекции. Помимо этих вскрытий, относящихся к учебной программе, происходили и публичные вскрытия, на которых присутствовали весь высший свет Болоньи, представители власти, духовные лица и многие дамы, не желавшие пропускать такое общественное событие. В XVIII веке интерес к медицинским процедурам в Болонье стал буквально модой, публичные вскрытия наряду с танцами и маскарадами входили, повидимому, в программу карнавальных развлечений. Нельзя, однако, при этом упускать из виду, что интеллектуальный уровень дам в Болонье того времени был намного выше, чем где-либо в другом месте, и, более того, там было известно немало женщин, отличившихся в области науки. Можно было без преувеличения говорить об особом интеллектуальном климате Болоньи, которая была тогда центром учености и образованности.
Однако Болонья являлась исключением. В большинстве других мест вскрытия были запрещены, и как следствие этого практиковалось тайное похищение трупов. Даже Везалий, великий Везалий, с которого начинается анатомия человека такой, какой мы ее знаем теперь, ходил ночью на кладбище, чтобы раздобыть труп, который вскрывал тайком у себя дома, или же, прослышав о какой-либо казни, шел разыскивать место, где она была произведена.
Профессора некоторых университетов, чувствовавшие новые веяния, старались удовлетворить жажду знаний медиков хотя бы в скромной мере и разрешали время от времени вскрытие трупа.
В то время существовали уже университеты, т. е. учебные заведения, отказавшиеся от услуг монахов, которые столь долго были единственными обладателями и хранителями знаний. В университетах начинали исследовать и учить без их помощи. Такого рода учебное заведение весьма рано возникло в Салерно, в Нижней Италии. Там образовалась первая западноевропейская высшая школа, первый, если так можно (выразиться, университет: там изучали науку о врачевании, тесно соприкасающуюся с учениями классических школ древности, однако стремились оберегать эту науку от влияний церкви. Тот факт, что в этой школе имели право преподавать и учиться женщины, говорит нам о ее характере. В начале в ней господствовал созерцательный метод греко-александрийских врачей, потом, в соответствии с эпохой, наибольшее влияние уделялось арабам. Но значение Салернской школы вскоре упало, так как ее опередили другие европейские университеты.
Однако и здесь анатомии было предоставлено не много места. Хотя тогда и понимали, что врачу необходимо знать структуру человеческого тела, тем не менее шли по пути, указанному Галеном: в присутствии учеников вскрывали различных позвоночных животных, чтобы из их анатомии делать выводы об анатомии человека. Студенты нуждались также в письменных наставлениях, в руководствах по практике вскрытий и пособиях для подготовки к экзаменам, и в Салерно вышло много такого рода учебных пособий. Одно из них, относящееся к XII веку, рассказывает о функциях женских органов; в остальном же и это руководство исходило из анатомии животных. Тексту одного из наставлений для производства вскрытий предпослан небольшой характерный рисунок: молодой парень ведет за собой черную свинью. Дело в том, что вскрытия производились почти исключительно на животных. Отсюда понятно, что Мартиан — «протомедик», верховный врач школы — обратился в 1238 г. к императору Фридриху II с просьбой разрешить салернским врачам каждые пять лет вскрывать один человеческий труп. Конечно, эта просьба в то время удовлетворена не была.
Сходная картина была и в других учебных заведениях. В Париже, оказывавшем в средние века столь мощное влияние на духовную жизнь Европы, вскоре был создан, Университет — корпорация учащихся всех четырех факультетов, но с медициной дело вначале обстояло плохо. Только в 1369 г. факультет снял дом, слишком маленький, чтобы там можно было проводить занятия, как это требовалось, но достаточно большой, чтобы служить убежищем тысячам крыс и мышей. Понадобилось 100 лет, чтобы профессора раздобыли деньги для строительства нового здания медицинской школы. Это совпало с подъемом гуманизма, изучением классических писателей древности и ростом интереса к анатомии.
Одной из причин, почему анатомии не уделялось должного внимания, было то, что в 1215 г. IV Латеранский собор напомнил всем священнослужителям о запрете заниматься хирургией, ибо «церковь боится крови» («ecclesia abhqrret a sanguina»). После этого врачи перестали интересоваться хирургией, отчего страдало и изучение анатомии. Повсюду произошло разделение медиков на хирургов и врачей, т. е. терапевтов. Следствием этого было то, что на хирургов стали учиться невежды и цирюльники.
Миниатюра с рукописи 14 века.
Другой веской причиной возникновения значительных препятствий на пути развития анатомии человека было безоговорочное признание церковью Гиппократа и Галена. Рудольф Вирхов указал, что они оба, «хотя и не получив прямой санкции церкви, стали тем не менее постепенно признаваться наравне с отцами церкви, сомневаться в правоте которых считалось святотатством. Таким образом, тезисы галенизма, и без того почитаемые в силу своей древности, превратились в настоящие догмы». Этим объясняется то обстоятельство, что за 1400 лет в галеновой анатомии ничего не было поколеблено. Пока исследования человеческого трупа производились очень редко и в тайне, ни анатомия, ни патология не могли обрести прочной почвы. «Естественное отвращение народа к вскрытию человеческих трупов было усилено церковным запретом. К этому прибавилось и то, что люди, убежденные в непогрешимости Галена, не испытывали потребности производить вскрытий. К чему вскрывать, если устройство тела уже известно?». Отсюда возникла необычная дилемма: «Чтобы установить, ошибался ли Гален, нужно было производить вскрытия — этого требовала наука; но ведь церковь объявила, что непогрешимость учения Галена несомненна, следовательно, нет надобности предпринимать столь дурное деяние».
Однако в конце концов, и на это указал Вирхов, единственная инстанция, которая могла помочь делу, а именно высший церковный авторитет, вынесла решение в пользу науки. Поэтому Мондино Болонский и получил в начале XIV века разрешение вскрыть несколько человеческих трупов. И если, как мы знаем, это разрешение оставалось в силе лишь непродолжительное время, все же один из путей к исследованиям был открыт и им пытались воспользоваться и другие. Поэтому-то анатомия и преподавание анатомии прежде всего упрочили свое положение в Италии в ту эпоху, когда университеты большинства других стран еще были лишены возможности заниматься этой специальной дисциплиной. И множество студентов со всего света, в особенности с Севера, стекалось в Болонью, (Падую и в другие итальянские университеты. В числе их был молодой ученый, заменивший в XVI веке анатомию животных Галена анатомией человека и превративший тем самым анатомию в одну из основополагающих наук, составляющих медицину, — это был Андрей Везалий.
Похожие материалы: