ГАЛЕН

Гален, так же как и Гиппократ, несомненно, был наиболее выдающимся врачом древней Греции. Он написал много книг, в кото­рых иногда рассказывал и о себе. Ученые, интересовав­шиеся наиболее значитель­ным врачом древности, до­полнили эти скупые сведе­ния, и, таким образом, мы можем составить себе до­вольно ясное представление о жизни Галена. Он родился в Пергаме около 129 г. н. э.

Его отец Никон был много­сторонне образованным ар­хитектором, хорошо знако­мым с математикой, астроно­мией и логикой. О своей ма­тери Гален упоминает толь­ко, что она была очень ворч­лива. Первый его учитель это отец, пославший его за­тем в философскую школу родного города и, конеч­но, в палестру (гимназию).

Быть может, Гален стал бы профессиональным филосо­фом, если бы отец, побужденный к тому сновиде­нием, не решил дать ему медицинское образование.

Гален (129-201)

Гален, которому тогда было семнадцать лет, начал изучать эту науку в Пергаме, еще принадлежав­шем в то время к числу цветущих городов Малой Азии. Через несколько лет Никон умер, и Гален от­правился в Смирну, где продолжал занятия медици­ной у Пелопса. Пелопс считал, что клинический опыт для медицины недостаточен и прежде всего нужно знать анатомию и труды Гиппократа. Очевидно, именно это побудило Галена отправиться в Александрию. Не­смотря на то, что здесь он несколько раз тяжело болел и, кроме того, по его собственным рассказам, был занят преодолением скверных черт своего характера, в особен­ности вспыльчивости, он сумел достичь цели и хорошо оз­накомиться с анатомией.

Когда Гален решил, что он приобрел уже достаточно знаний и достаточно всего видел, он вернулся на ро­дину, где получил от касты жрецов должность врача гладиаторов. Эту должность давали обычно на один год. Но обстоятельства благоприятствовали Галену: ра­нения, получаемые гладиа­торами, не имели тяжелых последствий, и его четыре раза подряд назначали на эту должность. Затем он, как и многие врачи того времени, отправился в Рим. Здесь ему пришлось начать борьбу с конкурентами, но случай опять ему благоприятствовал. Знатный человек из Пергамы заболел малярией, от которой собственные вра­чи не могли его избавить. Кто-то рассказал больному о Галене, молодого врача пригласили, и ему удалось то, что не удавалось другим, — он вылечил своего знатного земляка. Это было началом весьма богатой практики, и именно ее имеет в виду римский поэт, когда сказал: «Dat Galenus opes» («Гален приносит сокровища»). Он подра­зумевал, что медицинская практика обогащает, но, как известно, это не всегда соответствовало действительности.

Дела Галена шли очень хорошо — он был любимцем знатнейших семей города и Рим, казалось, предоставлял ему возможность исполнять все желания. Тем не менее Гален вдруг продал все свое имущество и через Сирию и Палестину возвратился в Пергам. Этот поступок впоследствии пытались объяснять различным образом, но истинные причины его остались неизвестными.

В Пергаме Гален снова стал врачом гладиаторов,— в наши дни мы назвали бы его врачом для спортсменов. Вероятно, он думал, что отныне может спокойно посвятить себя своему ремеслу и научной деятельности. Но два года спустя он получил письменный приказ императора Марка Аврелия и его соправителя Вера прибыть в Аквилею — резиденцию императора. Такому приказу Гален не мог не подчиниться. Он отправился, в пути присоединился к армии, сильно страдавшей от болезней, и прибыл с ней в Рим. Это было беспокойное время, и Марк Аврелий пожелал, чтобы Гален сопровождал его в походе на маркоманов. Однако Гален, повидимому, не имел склон­ности к войне и желания переносить тяготы военной жизни, и попросил у императора должность личного врача при наследнике Коммоде. Марк Аврелий удовлетво­рил его просьбу, и Гален, таким образом, мог, оставшись в Риме, возобновить свою «золотую» практику, поддержи­вать старые связи и завязывать новые, писать книги. Годы шли. Марк Аврелий умер в 180 г. н. э. в своем военном лагере в Виндобоне, императоры сменяли один другого, а Гален все оставался в милости. Он лечил богачей, занимался научной деятельностью, но в конце концов возвратился на родину, чтобы закончить здесь дело своей жизни. Он умер в 201 г.

Потомство связало с именем Галена некоторые леген­ды, например, легенду о встрече в Палестине с кающейся Магдалиной.

Труды Галена на протяжении 14 столетий были евангелием врачей. В течение 1400 лет они черпали свои знания из книг великого греко-римского врача. Как только их начинали обуревать сомнения, они искали у Галена совета, что делать в данном случае, как поступать при данной болезни, как лечить данного боль­ного. Конечно, рецепты его отличались чрезвычайной сложностью и длиной, но это соответствовало духу време­ни. Нельзя забывать, что Гален жил в эпоху, которая не знала медицинской науки в подлинном смысле этого слова. В древнем Риме медицина в основном была достоянием всех образованных людей. В больших сочине­ниях древних писателей, как в энциклопедическом словаре, можно было найти все, что в то время было известно в различных отраслях знания; в этих сочине­ниях, разумеется, говорилось и о медицине.

Медицина была чем-то, что касалось каждого, что по­этому должен был знать каждый и прежде всего pater familias — отец семейства, потому что ведь именно он должен заботиться о своей семье, к которой причислялись и рабы. Отец семейства искал и находил нужные настав­ления в трудах такого рода. Отсюда понятно, что для людей, живших в одно время с Галеном, он был лишь хорошим практическим врачом и не более. Но прежде всего он был человеком науки — он писал книгу за книгой, причем начал писать еще учащимся. Слава же пришла много позднее, когда он уже давно был мертв. Такова была судьба многих великих людей, особенно тех, дея­тельность которых имела гораздо больше значения, чем они сами предполагали: только потомство сплетало им венки, о которых даже и не помышляли их современ­ники.

Нам знакома, конечно, лишь часть трудов Галена Многие работы утеряны, некоторые погибли еще при его жизни, когда в дни войны в Риме сгорел тот храм мира, в котором государство держало свои трофеи, богачи — драгоценности, Гален — рукописи и который все считали в опасное время самым надежным хранилищем для всяко­го рода ценностей. Несмотря на это, сохранилось доста­точно, чтобы воссоздать грандиозную картину знаний Галена. Все, что он писал, касалось врача, обязанного лечить и желающего лечить. Среди его сочинений книги и о больных органах, и о составе медикаментов, и о пуль­се, и о методах лечения, и небольшие работы о глазных болезнях, о физических упражнениях, о слабительных, о применении пиявок. Он писал об анатомии и физиоло­гии, передав, таким образом, врачам свои обширные познания о строении и функциях человеческого тела.

Галену принадлежит книга «О пользе частей человече­ского тела», трактующая о функциях органов, — настоя­щий учебник физиологии. О другой книге Галена «Об анатомических действиях» можно сказать, что это его главное анатомическое сочинение. В наше время оно называлось бы «Руководство к произведению вскрытий», и такие руководства имеются.

Из этих двух трудов Галена, хорошо дополняющих друг друга, видно, что именно знал Гален о строении человеческого тела и функциях органов. Гален вскрывал почти исключительно животных — это ясно видно из его описаний. Проверкой можно установить, на каких живот­ных он производил свои исследования. Совершенно определенно, что он вскрывал африканскую обезьяну магот (бесхвостый макак). Верхняя челюсть, как- ее описывает Гален, принадлежит обезьяне именно этой породы, единственной, водившейся в Европе и только на полуострове Гибралтаре. Грудину из семи частей он тоже мог обнаружить только у обезьяны, а не у человека, грудина которого состоит из трех частей; сравнивая грудину с мечом, эти части называют рукояткой, телом и мечевидным отростком. Описываемая Галеном анатомия скелета руки и ноги — анатомия костей обезьяны, а не человека. Он вскрывал также свиней, медведей, коров, лошадей и мелких животных.

Галену было известно, что первый позвонок несет голову и определяет ее движения; его предшественники этого не знали. Он был хорошо осведомлен о костях и располагал копиями частей скелета, изготовленными из металла или мрамора, —обычными учебными пособия­ми того времени. Он ввел некоторые наименования, сохранившиеся до наших дней: например, диафиз — для главной части трубчатых костей, эпифиз — для костенею­щего лишь позднее наконечника, симфиз — для волокни­стой связки двух костей. Он дал названия и некоторым мышцам. Подкожную мышцу щек — тонкий слой, тянущийся от края нижней челюсти к области ключицы и там теряющийся, он назвал платизмой, крепкую жевательную мышцу — массетером, остатки мышц, которые могут поднять мошонку, — кремастером. Все эти термины и ныне можно встретить в любой книге по анато­мии. Он первым описал некоторые мышцы, например, мышцу коленной сумки, и дал совершенно правильное описание прикрепления ахиллова сухожилия на пятке, мышцы между костями пясти и плюсны. Отсюда можно заключить, что, вероятно, очень редко, но все же иногда Галену удавалось исследовать с помощью скальпеля труп человека или хотя бы конечность.

Особую главу представляет учение Галена о нервах. Конечно, в нем много недостатков, но, несмотря на это, оно дает уже почти приемлемое представление о значений для человека нервной системы и ее устройстве. Как известно, из мозга исходит двенадцать пар нервов. Гален же называет только семь, и это тем более странно, что уже Герофил описал их большее количество, о чем Гален должен был бы знать. Но Марин, его учитель, считал, что существует только семь нервов, и Гален придерживался его мнения. Мозговые нервы, которые Гален знал помимо этого, он не относил к нервам, а рассматривал как непосредственные отростки головного мозга. Это будет понятно, если исследовать первый мозговой нерв—обоня­тельный, который, действительно, очень своеобразен.

Обоняние у многих животных в отличие от человека является жизненно важной функцией: запах выдает им приближение врага, указывает близость животного того же вида, помогает при поисках пищи. И у многих млекопитающих обонятельный аппарат имеет очень сложное устройство. На основании лобной доли мозга виден выступ, утолщение — так называемая обонятельная луковица, выраженная у человека в гораздо более слабой степени. Из обонятельной луковицы выходит обонятель­ный нерв весьма своеобразного строения: он вовсе не такой, как другие, а состоит из ряда нервных пучков, нигде не объединяющихся в единый нервный ствол и входящих, каждый отдельно, через решетчатую кость в носовую полость. Таким образом, то, что Гален не при­числил обонятельный нерв к мозговым нервам, а считал его выступом головного мозга, не было грубой ошибкой. «Его субстанция та же, что и у головного мозга», —заме­тил он. И это верно, ибо даже под микроскопом обонятельный нерв отличается от других нервов тем, что уже при выходе из головного мозга он лишен мякоти.

Зрительный нерв тоже представляет собой исключение. У Галена он описан как промежуточное образование между головным мозгом и глазом. Гален заметил расширение зрительного нерва в сетчатке глаза и метко определил его как «потомок головного мозга». Описанный ранее перекрест зрительного нерва он не понял. Кроме того, он принял зрительный нерв за полый, потому что, по его словам, ему удалось проникнуть в полую часть Зтого нерва свиной щетиной. Стало быть и Гален впал в заблуждение, приняв кровеносные сосуды, проходящие в зрительном нерве, за субстанцию нерва. Конечно, это анатомическая аномалия, и, безусловно, Гален не мог установить ее средствами, имевшимися в его распоряжении. Правильное строение зрительного нерва было понято значительно позднее. Излагая анатомию мозговых нервов, Гален допустил и некоторые другие ошибки; несмотря на это, его описание мозговых нервов следует считать значительным достижением.

Превосходно описание глаза, принадлежащее Галену, изучавшему глаз вола. Везалий, великий анатом, живший 14 столетий спустя, не мог добавить к этому описанию ничего существенного.

Галену следует приписать и некоторые другие важные для учения о человеческом теле открытия. Он, например, указывал, что кишечник плотоядного животного устроен иначе, чем кишечник травоядного, и что кишечник челове­ка занимает промежуточное место между двумя этими типами. Об органах человека, служащих продолжению рода, он имел не совсем верное представление, так как часто попросту переносил анатомию животных на челове­ка. Так, он предполагал наличие у женщины двурогой матки, поскольку она встречается у многих животных. Мужское семя он считал зачатком жизни будущего ребенка, а «более холодное семя» женщины призвано, по Галену, якобы только содействовать питанию нарождаю­щегося существа. Все остальное, что он говорит об этих органах, часто можно отнести к свинье; вероятно, это животное и было использовано им для анатомических исследований.

Гален был выдающимся физиологом, хотя нередко становился на ошибочный путь теоретизирования и фантазерства — путь, который, разумеется, не мог привести к познанию истины, постигаемой только через наблюдения и опыт.

О еде, поступающей в желудок, Гален говорил, что она размельчается там благодаря силе, возникающей из тела. Из желудка пища поступает в тонкие кишки, превращается здесь в пищеварительный сок, хилус, который через большую жилу — воротную вену — посту­пает в печень, где перерабатывается в кровь. Полые вены и другие сосуды продвигают кровь вперед. Таковы взгляды Галена о пути, проходимом пищей, — взгляды, нуждающиеся, конечно, в значительных коррективах.

«Пневма», которая, по взглядам древних, вдыхается вместе с воздухом, играет у Галена большую роль. В легком, говорит он, кровь, поступающая через большие легочные артерии, снабжается пневмой. Отсюда через легочную вену она проникает в левую сердечную камеру. Главная артерия — аорта — через промежуточные связи вен поставляет пневму всему телу. В соответствии с этим все кровеносные сосуды содержат кровь и пневму, но в артериях больше пневмы, а в венах больше крови, поэтому по артериям течет более жидкая, а по венам более густая кровь. (Если античные врачи постоянно говорили о «пневме», то, очевидно, потому, что искали вещество, вдыхающее жизнь в организм; таким образом, пневму, хотя и в ограниченной степени, можно сравнить с кислородом, который как «жизненное вещество» был открыт значительно позднее.)

О заслугах Галена в искусстве врачевания уже говори­лось. Эти заслуги в течение 1400 лет обеспечили ему монопольное господство в области медицины. Греческая медицина начинается гением-открывателем— Гиппокра­том и заканчивается гением-информатором — Галеном. Оба они величайшие врачи древности.

От всего, что Гален видел, продумал и описал, ничего не осталось бы, если бы его книги не были сохранены, переведены и переданы последующим поколениям араба­ми. Когда медицина в Европе пришла в упадок, арабы привели ее к новому расцвету.

Похожие материалы:

Анатомия средневековья 

Леонардо да Винчи     

Парацельс 

Везалий